«Жизнь длиннее, чем надежда, но короче, чем любовь»14 Ноя 2008
Когда-то в одном из выступлений Булат Окуджава сказал, что разговоры о нынешнем упадке культуры кажутся ему бессмысленными. Ибо культура всегда, во все эпохи была уделом немногих. Так уж Бог судил: быть ее носителем и хранителем самому тонкому и уязвимому слою любого общества — интеллигенции. Так что не стоит вздыхать о засилье «попсы» и неразвитости вкусов молодежи: все идет своим чередом, не лучше и не хуже, чем всегда. Главное, что интеллигенция, а вместе с ней и культура — существуют...
Слова прекрасные, пронзительно-печальные в своей утешительности и, наверное, были бы пророческими, если бы... не творчество, не явление самого Окуджавы. Человека, воплощавшего для нас — эпоху? культуру? нравственность?.. — нет, все не то, любые слова, которые можно найти о нем, — и те, и гораздо беднее, незрячее тех.
«Властитель дум» — было когда-то в моде такое чуточку напыщенное, немного смешное сейчас выражение. (В моде, конечно, среди того самого тонкого слоя...) Но как назвать человека, одним фактом своего существования не позволявшего поступаться совестью миллионам не знакомых с ним лично людей? Того, чье имя для нескольких поколений было паролем чести и сигналом надежды, опознавательным знаком принадлежности — больше чем к интеллигенции или любому из «слоев»: к братству тех, кто знает, кто любит, кто поет Окуджаву. То есть — имеет отношение к русской культуре...
«Нас не вспомнят в «Избранном», мы писали плохо... Нет печальней участи первых петухов», — написал один из «великих шестидесятников», предвидя, что еще при жизни его поколения молодым те, прежние ценности окажутся не нужны. Наверное, так. Вот только девочка в рабочем общежитии, минуту назад запальчиво утверждавшая, что Камбурова в подметки не годится Наташе Королевой, — и вдруг почему-то притихшая, слушая не очень понятные слова песенки про ель и уходящего оленя... Нет, должно быть, можно все же иногда спорить с бесспорным, раз есть «Маленький оркестрик», и «Синие шторы», и «Мама, белая голубушка», при звуке которых мы перестаем дробиться на поколения и «слои» и становимся просто теми, кто еще не так недавно — чуть больше десятилетия назад! — делил с их автором время и место жизни...
«Властитель»... душ, может быть? Что-то связанное с душой — во всяком случае. «А душа, уж это точно, ежели обожжена...»
Спасибо Вам, Булат Шалвович. Душу сверяем по слову Вашему — по-прежнему.
3.3 
Написать комментарий