Планета школ

«...Алло, алло», — осторожным, почти шепчущим голосом начинает разговор маленькая девочка. По голосу ей дашь лет девять-десять, не более. — «Тут какие-то дяденьки крутятся возле школы, мне кажется, они закладывают бомбу...». Голос девчушки звучит испуганно, и потому убедительно.

«Ну, хорошо, какая школа?», — мирно спрашивает тетенька-оператор. — «175-я, *** района», — шепчет в трубку девочка.

Тетенька-оператор кладет трубку, вздыхает и вызывает бригаду, которая будет заниматься «разминированием школы». Вздыхает она потому, что вызов явно ложный. Никчемный звонок. Но после событий в Беслане, минирования мюзикла «Норд-Ост» и других подобных случаев, к каждому звонку все равно относятся настороженно: «а вдруг?..». Но это «вдруг» происходит крайне редко. Один случай на тысячу. И все-таки, чтобы не повторить печального опыта прошлых лет, к школе вызывают саперов, кинологов с собаками, да что там — целая лаборатория выезжает. Каждый такой вызов обходится порядка 50000 рублей. Оплачивается он, разумеется, за счет казенного бюджета города. Из карманов честных налогоплательщиков. А если малолетнего «шутника» поймали — из сбережений его родных. А сколько нервов стоит все это учителям, родителям детей, которых эвакуировали, да и самим группам разминирования!..

По статистике, нередко «минируют» школы и другие здания даже представительницы прекрасного пола.

Будем честными. Дети давно уже знают, что поймать их легко, — звонят ли они с мобильника отца или даже, возомнив себя гениями телефонных атак, используют для своих целей телефонную будку возле булочной на углу. Звонок с телефонных операторов рассекретить — дело нескольких минут. Как правило, записывается сам разговор, и после этого ребенку бесполезно отрицать, что это был не он. В случаях звонков из телефонной будки используется «взрослая система» сканирования голоса подобно той, которую использовали при переговорах с Басаевым. А значит, наказание будет нешуточное.

Идентификация голоса — дело сложное, но система «Незабудка» продолжает работать. Сначала вычислят будку, откуда звонил человек, потом определят номер карточки, которой он пользовался при ложном звонке, а по номеру карты найдут и того, кто ее покупал. Далее дело за малым — злоумышленнику предъявляется запись его голоса. Даже если он говорил через тряпочку, его голос идентифицируют. Достаточно лишь нескольких отрывков фраз.

Что дальше? Малолетнего злоумышленника будут судить как взрослого по статье 207 УК РФ, которая предусматривает за подобные «розыгрыши» до 500 минимальных окладов. Увы, как правило, наказывают «рублем» родителей, причем немалым, в то время как чадо даже не ощутит особого дискомфорта. Дело в том, что уголовная ответственность у нас наступает с 14 лет. А это значит — никаких исправительных работ или уголовного наказания до указанного возраста.

Учителя считают: только если подросток будет приговорен к изнуряющему труду, чтобы выплачивать штраф, он поймет, во что ввязался. А если это еще и транслировать в режиме реалити-шоу по всем каналам, — случаев телефонного терроризма станет гораздо меньше.

Отметим, что штраф будет особенно ощутимым, как в случае с этим ставропольским подростком, если телефонные террористы додумались добиться большего эффекта при помощи муляжа бомбы.

А как обстоит ситуация на Западе?

Там с подростками-хулиганами обычно не церемонятся. За рубежом, особенно в США и Великобритании, по всем федеральным кодексам (законы разных графств и штатов различаются) угроза терроризма официально приравнивается к самому терроризму. И подростка не штрафуют, а сажают в тюрьму, в крайнем случае — приговаривают к испытательному сроку, который отличается от нашего тем, что недоросль трудится в поте лица под присмотром офицера, а с родителями ему разрешают видеться один раз в неделю, а то и в месяц. Иногда закон мягче: подростка могут продержать в специальных школах-интернатах до достижения 17-летия, чтобы затем судить как взрослого, что чревато приговором к 12-ти годам социальных работ под присмотром, либо отправкой в тюрьму.

Например, 24 мая 2007 года учащийся Вестминстерской школы принес муляж бомбы и сообщил, что заминировал себя. Полиция среагировала быстро: все 1100 учащихся были эвакуированы. Несмотря на то, что подросток оказался психически неуравновешенным и всего тринадцати лет от роду, его арестовали и предъявили обвинение как взрослому.

У нас дети «пакостят» из любопытства, а на Западе — на почве психических расстройств.

Вообще, в Великобритании после событий 1998 года, когда по ложному вызову были эвакуированы семь школ района, к подростковому терроризму относятся жестко и даже жестоко. И если у нас дети делают пакости в основном из любопытства, а иногда преступниками становятся избалованные отроки: все равно, мол, «предки» заплатят и «отмажут», — то на Западе такое чаще всего происходит на почве психических расстройств, с подростками из неблагополучных семей.

В Японии существует самая точная техника распознавания голоса. Большинство случаев телефонного терроризма зафиксировано во времена всплеска деятельности АУМ Сенрикё. Поэтому шутить там изволят только нервнобольные люди, в основном неподросткового возраста.

Кстати, часть этой японской техники была завезена и к нам, так как из правительственного бюджета еще при Путине были выделены немалые средства на борьбу даже с ложными угрозами мирным жителям. А расплачиваться за эту дорогостоящую технику будут... те, кто позвонил!

Так правильно ли, что подростков до 14 лет никакой закон «не берет»? Может, пора уже принимать более жесткие меры, как на Западе?