Планета школ

Вот иду я такая красивая по улице, а все встречные ребята столбенеют, а те, кто послабее, так и падают, и падают и сами собой в штабеля укладываются.

Когда наш зритель смотрит киноленту «Девчата», то всегда сопереживает Тосе Синициной и осуждает вертихвостку Анфису, умеющую играть на мужском самолюбии. А меж тем, такие Анфиски напрочь могут убить последние теплые чувства в любом человеке, в особенности, если человечку этому не многим более тринадцати…

Была у нас тут девица одна, в 7 Г училась, а после 8 класса переехала куда-то. Девочка, что говорится в расцвете сил. Неизведанно досель, кто был ее первой любовью, но вот то, что она была первой любовью мальчика, в которого я была влюблена с первого класса – известный факт. Причем многим.

Девчушка наша не была красавицей, но как теперь я понимаю с высоты прожитых лет, умела быть хорошим манипулятором. Парни к ней так и липли. По натуре своей она – человек, взывающий к Их самолюбию. И не верьте тому, что мужской род, единственное число не реагирует на комплименты. Реагирует. И обожает. Было достаточно двух слов, чтобы парнишка почувствовал себя если уж не Бредом Питтом, то уж точно не хуже Брюса Уиллиса.

Моя первая любовь, как мне казалось тогда, был настоящим воплощением мужества и ума. Однако и он не устоял перед чарующими словами нашей героини. Не знала я тогда, что рыцарь сердца моего влюблен в сею пассию. А зря… Могла бы и догадаться.

Итак, насладившись всеми мальчиками своего класса «Анфиска» принялась за наших парней. Мой принц в списках значился.

Казалось бы, что такого в том, что я написала ему любовную записку? Ситуация такая встречается сплошь и рядом: она пишет записку, он – оглашает ее содержимое. Но совсем иное дело, когда оглашение происходит под давлением «Анфиски». Получив записку, и повертев ее в руках, принц уже было сунул ее в карман. Но тут вырисовалась наша девица. Посмотрев на нее, я поняла: она давно уже его «поклеила». На вопрос "Что это у него в руках?" он зашелестел запиской на весь класс… и тут же прочитал ее… с выражением,… а класс хохотал, скрючившись от смешливых конвульсий.

В тот момент мне хотелось провалиться сквозь землю. Крушение имиджа, позор на весь класс, шок от того, что принц оказался жабой, но самое противное – расплывшаяся в улыбке физиономия «Анфиски». Роман жабы и «Анфиски» продолжался каких-то две недели и о нем вскоре забыли. Но о моей записке мне напоминали до самого конца школы. Меня постоянно тыкали в каждое слово моего любовного мессаджа. И как только я это выдержала?

Мозгом осознаю, что из ситуации этой я должна была вынести определенной урок. Ну, хотя бы понять «чего хотят мужчины», а хотят они оды и похвалы, лелеющие слух, и ничего, что правды в словах и нет вовсе. Однако боль от подростковой обиды не дает мне воспринимать противоположный пол, множественное число, как социальный класс. Не могу я вертеть самолюбием этих особей и совсем не потому, что мне их жалко. Нет, просто врать и притворяться не люблю, да и переступить через себя не могу.

Сейчас моя цифра отошла далеко от двадцати, но причина неналаженной личной жизни ясна – разбитое, некогда в подростковом возрасте, сердце.

Вот такая вот сказочка о прекрасном принце, да об «Анфиске», да о первой подростковой любви…