Чапай, Штирлиц… Пушкин?
6 Июл 2009
Чапай, Штирлиц… Пушкин?

 — Василий Иваныч, белого привезли!
— Сколько ящиков?

Штирлиц с женой шел по улице.
Вдруг раздался выстрел. Жена упала.
Штирлиц насторожился.

Ровно месяц назад отшумело празднование 210-летия Пушкина. Позади — торжественные речи, возложение венков к подножию памятников поэту по всей России и за ее пределами, обильное цитирование бессмертных строк Александра Сергеевича в бесчисленных статьях, публикациях, выступлениях... Словом, должное памяти великого человека воздали сполна. Ну а теперь — может быть, самое время резко сменить ракурс и посмотреть на феномен Пушкина под другим углом зрения? Что если стереть глянец с привычного образа «классика» из школьных хрестоматий и увидеть этот самый образ в новом свете — анекдота, прикола, стёба!.. Кому-кому, а Пушкину подобный стёб не страшен: сам был великим «приколистом»!

О странностях любви

«...Никанор Иванович совершенно не знал произведений поэта Пушкина, но самого его знал прекрасно и ежедневно по нескольку раз произносил фразы вроде: «А за квартиру Пушкин платить будет?» или «Лампочку на лестнице, стало быть, Пушкин вывинтил?»...

Очень интересный феномен подметил Булгаков, описывая своего жулика-управдома. Действительно, почему не Гоголь, не Лермонтов или Тургенев первым делом приходят на ум в подобных случаях обывателю, который «прекрасно знает поэта Пушкина», но при этом, скорее всего, никогда его не читал? Пожалуй, не будет преувеличением утверждать: при всей неисчерпаемости и бесконечной многогранности явления по имени «Пушкин» присутствует в нем еще и такая, совсем уж заземленная, грань: в повседневном, житейском, обывательском сознании великий русский поэт издавна существует как некий... скажем так, «литературный Чапаев». Такова уж оборотная сторона огромной, безмерной «первой любви России». Причем, надо сказать, Булгаков, отразивший в «Мастере и Маргарите» этот любопытнейший феномен, не был первооткрывателем. Как не вспомнить неувядаемое хлестаковское «с Пушкиным на дружеской ноге»: «- Ну что, брат Пушкин? — Да так, брат, — отвечает, бывало, — так как-то все...». А уж рассказ Даниила Хармса «Пушкин и Гоголь» откровенно представляет собой не что иное как анекдот в чистом виде...

Итак, — Пушкин как герой анекдотов? Да, непривычно, у кого-то может даже вызвать легкий шок... Но с другой стороны — ведь иначе и быть не могло! Не могла столь харизматическая, по модному ныне выражению, личность, как Пушкин, не породить анекдотов о себе. Здесь надо учитывать, во-первых, неизбывное любопытство «толпы» к частной жизни великих. А во-вторых — колоссальную притягательность и ни с чем не сравнимое обаяние личности именно этого человека: «Пушкин — наше всё»! А все яркое, выходящее за рамки обыденности, как правило, трансформируется в сознании обычных людей именно в этот общедоступный жанр — жанр анекдота...

Дней минувших анекдоты

«...И дней минувших анекдоты от Ромула до наших дней хранил он в памяти своей». Речь, как мы знаем, здесь идет об Онегине. Однако и сам автор, надо сказать, питал к «дней минувших анекдотам» пристрастие не меньшее, чем его герой. И, скорее всего, ясно сознавал, что и ему самому предстоит дать пищу множеству легенд: близкие к истине, полуправдивые или вовсе анекдотичные, они складывались вокруг Пушкина еще при жизни.

«И в голос все решили так, что он опаснейший чудак»... Как, должно быть, хорошо знакомы были сплетни, подобные этим пересудам о Евгении, самому Александру Сергеевичу!

«Он фармазон; он пьет одно
Стаканом красное вино;
Он дамам к ручке не подходит;
Все да да нет; не скажет да-с
Иль нет-с». Таков был общий глас».

В самом деле, что это как не анекдот? А ведь Онегин, который вызывает такое жгучее любопытство у соседей по деревне и о котором они с таким наслаждением сплетничают, не был знаменитейшим поэтом России, как его создатель.

Пушкин, каким мы его знаем по отзывам современников, был не только умнейшим, но и остроумнейшим человеком своей эпохи. А это значит — умел посмеяться в первую очередь над собой. Разве не логично предположить, что он, хорошо сознавая свое значение для России, предвидел будущие толки вокруг своего имени и сам положил начало многим из анекдотов о себе?..

Но здесь надо сделать оговорку. Дело в том, что слово «анекдот» на протяжении многих столетий имело иное значение, нежели то, которое мы вкладываем в него сегодня. Если для нас привычно определение анекдота как юмористического жанра фольклора, то в прежние века под этим словом понимали яркие эпизоды истории, запоминающиеся случаи, изречения, высказывания, поступки, в которых по-настоящему, порой весьма неожиданно, раскрываются известные личности. И такие анекдоты, согласитесь, помимо того, что часто представляют собой ценнейший исторический материал, еще и просто очень интересны.

Среди многочисленных дошедших до нас анекдотов о Пушкине сегодня нелегко отделить шутки и остроты, приписываемые поэту, от действительно ему принадлежащих. И все же многие из них, повторяющиеся в сборниках, составленных разными исследователями, можно без сомнений счесть подлинными. А заодно — еще раз убедиться в высшей правоте и мудрой прозорливости гения:

«Толпа жадно читает исповеди, записки... потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал и мерзок — не так, как вы — иначе...».

Итак, Пушкин: мальчик, юнец, лицеист, приколист, поэт в зените славы, превозносимый публикой и запутавшийся в долгах, любимец всей России и опальный вольнодумец, высланный из столиц, герой обывательских анекдотов и неистощимый в фантазии их же творец...

«Числюсь по России...»

Известный русский писатель Иван Иванович Дмитриев однажды посетил дом родителей Пушкина, когда тот был еще ребенком. Подшучивая над оригинальным типом лица мальчика и его кудрявыми волосами, Дмитриев сказал:
— Каков арапчик!
В ответ на это десятилетний внук Ганнибала вдруг отрезал:
— Да зато не рябчик!

Можно себе представить удивление и смущение присутствующих, когда они поняли, что мальчик подшутил над физиономией Дмитриева, обезображенной рябинами.

* * *

Когда Пушкин учился в Царскосельском лицее, одному из его товарищей, вовсе не имевшему поэтического дара, было задано написать стихи на тему восхода солнца. Он сочинил семистопный стих:

«От запада встает великолепный царь природы...»

Далее стихотворение не подвигалось. Мученик-стихотворец обратился к Пушкину с просьбой написать ему еще хоть одну строку. Юный поэт, не раздумывая, приписал под первым стихом:

«Не знают — спать иль нет? — смущенные народы».

* * *

В лицее однажды на уроке алгебры у профессора Карцева Пушкин по обыкновению уселся на задней парте, чтобы удобнее ему было писать стихи. Вдруг Карцев вызывает его к доске. Пушкин очнулся, как ото сна, идет к доске, берет мел и начинает писать формулы. Профессор смотрит и молчит, только тихо про себя посмеивается.
— Что же у вас вышло, — спрашивает он наконец, — чему равняется икс?
Пушкин стоит и сам смеется:
— Нулю, — говорит он.
— Хорошо, — заметил Карцев, — у вас, Пушкин, по моему предмету все кончается нулем. Садитесь на свое место и пишите стихи!

* * *

Однажды лицеисты задумали удрать в Петербург погулять. Попросились у гувернера Трико. Тот не пускает, заявив при этом, что будет следить за ними.

Пушкин махнул рукой на это и вместе с Кюхельбекером удрал в Питер. За ними последовал и Трико.

Подъезжает Александр Сергеевич первым к заставе.
— Фамилия? — спрашивает заставный.
— Александр Однако! — отвечает поэт.
Заставный записывает фамилию и пропускает едущего.
За Пушкиным подкатывает Кюхельбекер.
— Фамилия? — спрашивает опять заставный.
— Григорий Двако! — отвечает товарищ Пушкина, придумавшего эту остроумную комбинацию.

Заставный с сомнением качает головой, но все же пропускает и этого: мало ли какие диковинные фамилии бывают нынче у иностранцев.

Подъезжает наконец гувернер.
— Ваша фамилия? — окликает его страж заставы.
— Шарль Трико!
— Ну, врешь! — теряет терпение заставный, — здесь что-то недоброе, не иначе заговор! Шалишь, брат, ступай в караулку!

Бедняга Трико просидел целые сутки под арестом при заставе, а Пушкин с товарищем в свое удовольствие покутили в столице.

* * *

В 1820-х годах, как известно, Пушкин проживал в Одессе. Здесь он был принят в доме известного в то время негоцианта англичанина Тома.

Однажды был объявлен грандиозный маскарад. За самую оригинальную и остроумную маску был обещан первый приз. Любители маскарадов и призов заволновались и стали усиленно «шевелить мозгами», чтобы поразить своим костюмом.

Было волнение и в семействе мистера Тома, так как хозяин тоже хотел блеснуть. Он попросил совета у Пушкина. И тот дал ему идею...

Наступил вечер маскарада. Было много «фей», «турчанок» и прочих шаблонных костюмов. Но вот в зал вошла необычная маска.

Она изображала большую книгу, на корешке которой золотыми буквами было написано:
«Том 1-й»!

Все были поражены, — и англичанин Том, последовавший совету Пушкина, действительно был на маскараде первым и получил приз.

* * *

Однажды в приятельской беседе один знакомый Пушкину офицер, некий Кондыба, спросил:
— Скажи, Пушкин, рифму на рак и рыба.
— Дурак Кондыба, — ответил поэт.
— Нет, не то, — сконфузился офицер, — ну а рыба и рак?
— Кондыба дурак, — подтвердил Пушкин.

* * *

В Екатеринославе к Пушкину, жившему в непривлекательной избушке на краю города, явились однажды два нежданных и непрошеных посетителя. Это были местный педагог и помещик, горячие поклонники поэта, желавшие во что бы то ни стало увидеть Пушкина «собственными глазами».

Тот в это время завтракал и вышел к гостям, жуя булку с икрой и держа в руке недопитый стакан красного вина.
— Что вам угодно? — досадливо спросил поэт.
— Извините, Александр Сергеевич... Но мы пришли посмотреть на великого писателя.
— Ну значит, вы теперь видели великого писателя. До свидания, господа!

* * *

Однажды у Пушкина была сильная надобность в деньгах, а скорого получения их не предвиделось. В эти неприятные минуты является какой-то немец-сапожник и энергично требует свидания с Пушкиным. Раздосадованный поэт выходит и очень резко спрашивает, что ему нужно.
— Я к вам, господин Пушкин, пришел за вашим товаром, — ответил немец.
— Что такое? — с недоумением переспросил поэт.
— Вы пишете стихи. Я пришел покупать у вас четыре слова из ваших стихов; я делаю ваксу и хочу на ярлыке печатать четыре слова, очень хорошие слова: «Яснее дня, темнее ночи». За это я вам дам, господин сочинитель, 50 рублей. Вы согласны?

Нетрудно догадаться, что Пушкин не заставил себя упрашивать, и довольный немец ушел заказывать ярлыки для своей ваксы...

* * *

Как-то Пушкин письменно обратился к издателю одного журнала, в котором он сотрудничал, с просьбой выдать ему причитающийся гонорар. Редакция ответила запросом, когда ему удобнее получить деньги: в понедельник или во вторник, и желает ли он получить все двести рублей сразу или сначала только сто. Поэт ответил лаконичной запиской:

«Понедельник лучше вторника, а двести лучше ста».

* * *

Некая дама настойчиво выспрашивала Александра Сергеевича, кто были его предки.
— Говорят, господин Пушкин, вы имеете в своих жилах кровь негра?
— Разумеется, — ответил поэт.
— Это ваш дед был негром?
— Нет, он уже им не был.
— Значит, это был ваш прадед?
— Да.
— Так это он был негром... да, да... но в таком случае, кто же был его отец?
— Обезьяна, сударыня, — отрезал наконец Александр Сергеевич.

* * *

Казанская девица А. Наумова занималась писанием стихов. К приезду в Казань Пушкина она переписала их в объемистую тетрадь, озаглавив ее: «Уединенная муза закамских берегов», — и преподнесла поэту для прочтения, прося его «вписать что-нибудь».

Пушкин бегло просмотрел рукопись и под заголовком быстро написал:

«Ищи с умом союза, но не пиши стихов».

* * *

Кто-то утешал Пушкина в постигших его неприятностях, говоря, что несчастье — отличная школа.
— Счастие, — возразил Пушкин, — еще лучший университет!

* * *

Как-то на Невском проспекте Пушкин увидел молодого человека в мундире Царскосельского лицея. Поэт подошел к нему и спросил:
— Вы, вероятно, только что выпущены из лицея?
— Да, только что выпущен, с прикомандированием к гвардейскому полку. А вы тоже воспитывались в нашем лицее?
— Да.
— А позвольте спросить, где вы теперь служите?
— Я числюсь по России, — ответил Пушкин.

Материалы по теме

Статьи по теме

1 комментарий

no guest photo

Гость

06.07.2009 18:48:07 #

		
Кто-то утешал Пушкина в постигших его неприятностях, говоря, что несчастье — отличная школа.
— Счастие, — возразил Пушкин, — еще лучший университет!

То есть следую данной логике получается, что когда мы прилетаем на седьмое небо, то на самом деле оказываемся в аспирантуре.

Так, давайте гадать. ЧТо еще может быть?

	

			

Написать комментарий


Вместе с вашим комментарием мы подарим вам отличный персональный профиль на «Планете школ» со всеми остальными её сервисами.
Если вы уже зарегистрированы на нашем сайте, то просто авторизуйтесь.

		
Турнир математических боев 7–8 классов — устная командная олимпиада
Олимпиада пройдет по обычным правилам устных олимпиад. Единственное отличие от личных олимпиад — это то, что количество выходов распределяется на команду в целом.
 
Командная интернет-олимпиада по информатике (7–11 класс)
Команда состоит из трех человек. Во время олимпиады команда использует один персональный компьютер.
Институт психоанализа объявляет об открытии стипендиальной программы
Впервые в России частный ВУЗ объявляет  стипендиальную программу, позволяющую лучшим студентам учиться бесплатно.
 
Фонд имени В.И. Вернадского
Стипендия им. В.И. Вернадского учреждена с целью поощрения учебной и научной деятельности студентов очного обучения высших учебных заведений. Стипендии назначаются на конкурсной основе как студентам российских вузов, так и зарубежным студентам. Конкурс среди иностранных студентов проводит московская конкурсная комиссия.