Планета школ

В последнее время в кино, в СМИ, да и в жизни культивируется престиж профессий юриста, маркетолога, бизнес-аналитика, всех этих брэнд-менеджеров и пиар-менеджеров... Все это хорошо и, наверное, действительно нужно, но, скажем так, однобоко. Хочется сегодня поговорить о профессии, казалось бы, давно и хорошо известной и вполне традиционной — инженера. Дело не в громких фразах о том, что производство первично, а все эти нынешние пиарщики-маркетологи — не более чем пена в общественном бульоне. И что чем ближе человек «к металлу», тем здоровее его мировоззрение. (Последнее утверждение — отголосок пролетарской классовой борьбы, не оправдавшей себя в историческом плане). Я хочу сказать лишь, что профессия инженера — это креативно, интересно и дает простор для роста и самореализации.

Если вы читали «Таинственный остров» Жюля Верна, то должны были запомнить одного из самых ярких литературных персонажей — инженера Сайруса Смита. Он знал и умел практически все: начиная от разведения огня при помощи линзы, сделанной из стекла от часов, и кончая выплавкой стали и изготовлением пороха... Мало кто из мальчишек в течение полутора веков, прошедших после публикации романа, не мечтал стать таким же знающим, начитанным и инициативным, как волшебник-инженер Сайрус Смит. И еще — столь же уважаемым и социально востребованным членом общества. В российской традиции тоже существовал большой пиетет к профессии инженера, — вспомните, например, книги Н. Гарина-Михайловского. А вот отрывок из романа-эпопеи А. Солженицына «Красное колесо»:

Сословие инженеров путей сообщения в России гроздилось талантами, знаниями, умением. Оно вбирало в себя цвет мужской молодежи — привлекательностью своей работы и высокими приемными конкурсами. Бездельники и революционеры туда не шли. Пять лет обучения были упорный труд, отличная научная подготовка и деятельная летняя практика. Сам характер железнодорожной службы при раскинутых русских просторах вырабатывал дельных и смелых работников, умеющих выходить из самых сложных положений, хорошо знающих жизнь, людей, цену всякого труда и имеющих возможность каждую работу подчиненного достойно оплатить. В такой системе не знали, что значит устройство по протекции, а лишь по таланту и опыту. И каждый, не гонясь о хлебе насущном, мог все время и силы отдавать этой разнообразной работе, все в гранях новых задач. Командировки на изыскания, постройки, железнодорожные совещания и собственный бесплатный проезд давали им широкий обзор своей страны, а также и Европы. И обычно железнодорожным подлинным инженерам никогда не оставалось времени не то что на общественные дела, но даже на семейные.

Я двадцать лет проработал на авиационном заводе технологом по разработке и внедрению программ обработки сложных деталей на станках с ЧПУ. Красивое и насыщенное было время, коллектив и сама работа. Приведу три эпизода.

Вот первый, который вспоминается. При разработке технического процесса необходимо было согласовывать или даже менять некоторые элементы самолетных деталей, поэтому приходилось часто общаться с конструкторами из специальных КБ. Они относились к технологам свысока, считая себя некой высшей кастой, так сказать, белой костью в профессии, а нас причисляли к низшему сословию. Как-то я, недавний выпускник института, пришел в КБ с вопросами по сложнейшей детали нового изделия — «Руслан» (впрочем, тогда это было «изделие-400»). Обсудили все вопросы, а в конце разговора я говорю конструктору, что у него неверно показана линия пересечения двух цилиндров. Заслуженный «зубр» с тридцатилетним стажем аж засопел от такой наглости: как смеет этот неопытный выскочка усомниться в его непогрешимости, — и что-то пробурчал о слишком борзой молодежи. Я же разворачиваю миллиметровку, на которой по всем правилам «начерталки» построил по точкам линию пересечения цилиндров под двумя углами в пространстве. И эта линия имеет совсем не тот вид, что на чертеже, — выгнута в другую сторону. Последовала немая сцена. Наконец конструктор сказал, что изменит чертеж. Но после этого случая, когда я приходил в КБ, чтобы обсудить что-то с кем-нибудь из его коллег, этот конструктор не раз говорил тому или другому моему собеседнику: «Слушай его, он дело говорит».

Второй эпизод. У нашего руководителя был юбилей, и мы при помощи программы на «Обрабатывающем центре» смастерили ему подарок — пепельницу в виде семигранной чаши, с надписями, выфрезерованными по бокам. На торжественном вручении присутствовали опытные технологи, прошедшие за много лет, как говорится, огонь, воду и медные трубы. Мы преподносим шефу пепельницу и говорим, что она сделана на станке с ЧПУ. Среди собравшихся асов слышен смешок: подумаешь, мол, удивили. Добавляем: «Обработано с одной установки». Тишина, длиннющая пауза — и вердикт хором: «Не может быть!..».

Наконец, эпизод третий. По программе изготовлена сложнейшая деталь — с теоретической поверхностью, заданной точками, и отверстиями, направленными под разными углами в пространстве. Первую деталь прикладывают к контрольной мастер-плите — и видно, что контур не совпадает... «Наезд» на меня: у вас ошибка, разбирайтесь. Причем тут же из цеха идет сигнал наверх руководству: мол, по вине отдела ЧПУ простаивает оборудование, срываются поставки деталей и т.д. Руководство звонит моему непосредственному начальнику, добавляя нервозности и ажиотажа; все нервничают и торопят: я должен немедленно найти ошибку в программе и быстро исправить, чтобы все было о'кей.

Я же обкладываюсь чертежами деталей, оснастки, плазов, шаблонов, поднимаю запросы и служебные записки, измеряю штангенциркулем детали, макеты, мастер-плиту... И нахожу-таки причину загвоздки: мастер-плита отстыкована от макета, выполненного по другому, устаревшему ЛИЧу, т.е. листку изменения чертежа. ЛИЧ имеет номер и серию ввода, им гасятся-учитываются три ЛУЧа (листки уточнения чертежа). При выходе ЛИЧа к чертежу цеховой технолог и конструктор цеха плазово-шаблонной оснастки должны были провести все изменения в своих чертежах, в макетах и прочей оснастке, но это не было сделано — упустили. Поэтому и не стыковалось с деталью, выполненной с учетом последних изменений...

После этого случая и еще парочки подобных, — если что-то где-то не стыковалось, мне звонили и говорили: «Вы пока не приходите — попробуем сами разобраться»...

Прекращаю «трясти» бородой. Думаю, вы уже поняли, как это сложно и интересно — работать инженером. Как здорово знать металлы, режущий-мерительный инструмент, режимы резания, допуски и посадки, ход документов, права и обязанности подразделений... Причем все это не просто работа. Это — среда существования, любимая и комфортная. Это гордость от владения основной тайной машиностроения: как сделать деталь. Я счастлив, что выбрал именно эту работу. Чего и всем желаю.

Получить техническое образование можно в одном из следующих вузов России:

Российский Химико-Технологический Университет им. Д.И. Менделеева
Российский Государственный Университет Нефти и Газа им. И.М. Губкина
Российский Государственный Технологический Университет им. К.Э. Циолковского — МАТИ
Московский Технический Университет Связи и Информатики
Московский Инженерно-Физический институт
Московский Государственный Технический Университет им. H.Э. Баумана
Московский Государственный Технический Университет — МАМИ
Московский Государственный Институт Электроники и Математики
Санкт-Петербургский Государственный Университет Телекоммуникаций им. проф. М. А. Бонч-Бруевича
Санкт-Петербургский Государственный Университет Аэрокосмического Приборостроения
Санкт-Петербургский Государственный Политехнический Университет
Санкт-Петербургский Государственный Морской Технический Университет
Санкт-Петербургский Государственный Институт Машиностроения
Санкт-Петербургский Государственный Горный Институт им. Г.В. Плеханова
Московский Государственный Институт Стали и Сплавов

*Список остальных вузов вы можете просмотреть здесь.